Лучший журналист месяца за июнь 2018 года


Члены конкурсного жюри после предварительного отбора творческих работ, опубликованных в июне 2018 г. на страницах государственных печатных СМИ, определили лучшие материалы журналистов (внештатных авторов):

— О.А.Кусковой, заведующей отделом  редакции газеты «Унечская газета», материал «Если бы я был Президентом» (№ 46 от 22.06.2018);

— С.В.Шумаровой, внештатного автора редакции газеты «Севская правда», материал «Лучше гор могут быть только горы» (№ 25 от 22.06.2018);

— Ю.А.Качановой, обозревателя Новозыбковской газеты «Маяк», материалы «Голосом юности» (№ 23 от 01.06.2018), «Поколение сегодня» (№ 26 от 22.06.2018);

— О.В.Гавриленко, ответственного секретаря Новозыбковской газеты «Маяк», материал «Новозыбкову, с любовью!» (№ 25 от 15.06.2018);

— Н.Л.Логвинова, обозревателя Жуковской районной газеты «Жуковские новости» (№ 51 от 29.06.2018);

— Л.И.Кужелевой, главного редактора ГБУ «Редакция газеты «Верный путь», материал «Берегите память о войне» (№ 44 от 22.06.2018);

— Е.С.Магон, обозреватель редакции газеты «Земля трубчевская», материалы «Юнаармеец, спортсменка, художница» (№ 25 от 22.06.2018), «Илья Самородов: большие надежды Трубчевского политехникума» (№ 22 от 01.06.2018);

— О.А.Приваленко, обозреватель областной газеты «Брянская учительская газета», материал «В добром доме у реки» (№ 21 от 01.06.2018);

— А.Н.Филипповой, обозревателя Мглинской районной газеты «Мглинские вести», материалы «Подари мне облако ромашек» (№ 53 от 06.06.2018);

— Т.М.Богдановой, заведующая отделом Дятьковской районной газеты «Пламя труда», материалы «Не хочется привыкать» (№ 43 от 05.06.2018), «Мы вам начешем затылок» (№ 48 от 22.06.2018), «Добро в мир… обездоленных» (№ 44-45 от 08.06.2018);

— А.А.Сариковой, обозревателя Дятьковской районной газеты «Пламя труда», материал «Исцеляют людей не лекарством одним, и если не мы, то кто?» (№ 46 от 15.06.2018);

— Н.П.Полетаева, заведующего отделом Климовской районной газеты «Авангард», материал «Чести без труда не сыскать» (№ 25 от 15.06.2018);

— А.Н.Голованова, внештатного автора Климовской районной газеты «Авангард», материал «Женское дело Людмилы Шишовой» (№ 24 от 08.06.2018).

В результате рассмотрения работ вышеназванных авторов конкурсная комиссия РЕШИЛА признать «Лучшим журналистом месяца» за июнь 2018 года Светлану Владимировну Шумарову, внештатного автора редакции газеты «Севская правда».

Представляем вашему вниманию материал победителя.

МИР  УВЛЕЧЕНИЙ

Лучше гор могут быть только горы

Спустя почти год. Отзыв о походе и восхождении на Эльбрус в августе 2017-го

Говорят, что гору нельзя покорить, можно на нее взойти. Я взошла на Эльбрус, а седой исполин Кавказских гор, знаменитый на весь мир своей величественной красотой и масштабами, покорил меня. Взобраться на Эльбрус с первой попытки – это огромная удача, и мне в этом несказанно повезло. В нашей группе несколько человек, поднимавшихся вместе со мной, достигли вершины с 3-й попытки, а кое-кто даже с пятой. Причины разные, чаще всего это непростые погодные условия. В горах погода непредсказуемая и редко хорошая. Есть такое выражение «гора не пускает». К нам она оказалась весьма благосклонна и «пустила» с первого раза. Ежедневные грозы по вечерам с градом, снегом и сильным ветром, оказывается, пустяки по сравнению с тем, что частенько в этих местах творится. Всегда считала себя невезучей, ан нет… бывает и на моей улице праздник.

Мысль взойти на высочайшую точку России и Европы поселилась в моей дурной башке давным-давно, даже и не помню когда. Не буду описывать подготовку к восхождению. Одно скажу, на стадионе я потела каждый день не ради красивой талии, без хорошей физической подготовки на высоте делать нечего. Больше всего боялась даже не того, что не получится взойти, страшно было подвести группу, оказавшись слабее остальных.

Чтобы все было по-честному, я выбрала некомфортное восхождение, без подъемов на канатках, снегоходах, ратраках и ночевок в приютах. Идти решила с юга на западную вершину (5642 м) по самому популярному маршруту через украинскую обсерваторию и ледовую базу. Выбирая попутчиков и гидов, остановилась на запорожском горном клубе «Подъем».

Как говорится, я хотела приключений, а они хотели меня, поэтому начались уже в Ростове. Там, на окраине города, с утра я ждала свою группу, которая не спешила на встречу со мной. Я жутко перенервничала и уже почти отчаялась, когда получила сообщение, что автобус задерживается из-за неполадок. Ближе к вечеру меня наконец подобрали. Вся группа была в сборе, целый автобус таких же больных на голову, как и я. Половина автобуса отправится на Казбек, другая же половина – вместе со мной. И с этими незнакомыми людьми на ближайшие 10 дней мне суждено стать одним целым. В нашей группе оказалось 20 человек (считая инструкторов), из них, включая меня, 5 женщин. Инструкторы достаточно опытные, исходившие на своем веку вдоль и поперек весь Кавказ и не только, а за плечами Михал Михалыча два семитысячника, в том числе и пик Ленина (7134 м, Памир). Это придавало уверенности.

Утром первого дня мы ехали по живописнейшему Баксанскому ущелью к поселку Терскол, глазея по сторонам, очаровываясь пейзажами и слушая уморительные туристские байки Михалыча. Здесь же он нам поведал невероятную историю о том, как он спустился с Эльбруса на велике (кстати, чистейшая правда, я потом погуглила).

Терскол находится на высоте около 2100 м. Чем больше высота, тем ниже атмосферное давление. На себе мы поначалу этого никак не ощущали. А вот пакетик с чипсами у моих соседей в автобусе надулся, как воздушный шарик, а потом и вовсе лопнул (из-за разницы в атмосферном давлении). На окраине Терскола мы разбили лагерь и пошли с целью акклиматизации (пока еще налегке) на гору Чегет. Из-за поломки автобуса мы немного выбились из графика, поэтому до конца не успели дойти.

Рано утром второго дня, распределив продукты и общественное снаряжение, мы спешно засобирались. Мой рюкзак оказался немногим меньше меня ростом. Сколько он весил, мне даже страшно подумать. Одни только горные ботинки (которые пока еще лежали в рюкзаке) около двух кг каждый. Когда я взгромоздила его себе на плечи, думала, что уйду под землю. Но там, слава богу, камни. «Что ж, мужайся», — сказала я себе и поплелась вслед за остальными. Считается, что в походе первый день самый тяжелый, потом привыкаешь, втягиваешься. Не знаю, как привыкнуть к этому рюкзаку. Идти, действительно, трудно. И не только потому, что все время вверх, неподъемный рюкзак, невыносимая жара и постоянно хочется пить. На высоте нагрузка ощущается в разы сильнее, утомляемость намного больше. И это еще пока небольшая высота (чуть больше 2 тысяч метров). Но уже невероятно трудно, тяжесть в ногах и во всем теле. Идем, радуемся привалам, пока еще успеваем любоваться невероятной красотой гор. Пока… потому что в последующие дни чаще всего мы будем созерцать следы на снегу и ноги впереди идущего товарища, а наслаждаться пейзажами в основном на привалах.

Ближе к полудню мы добрались до водопада «Девичьи косы». Его мощь и красота и, главное, спасительная влага придали сил. Охладившись под ледяными серебряными струями, двинулись дальше, а так не хотелось. В этот день мы прошли 13 км, набор высоты 900 м.  Миновав 95-й пикет, вышли на «Поляну сумасшедших» (3000 м), где была запланирована ночевка. Очень красивое место: с одной стороны стеной подступают горы, с другой бурлящая речушка с чистейшей ледяной водой (кстати, последняя стоянка, где можно более или менее прилично помыться), а вокруг цветущий луг ярко пестрел синим, голубым, желтым, белым, лиловым. Разбив лагерь, мы налегке сходили немного повыше, к украинской обсерватории, что на пике Терскол (3150 м). Оттуда впервые нам открылся потрясающий вид на Эльбрус. Величественный и неприступный, он дразнил, манил и был все еще мечтой, далекой и заветной. Пока мне не верилось, что я поднимусь. Правда, вечером наш инструктор Николай Федорович, померив мой пульс, уверил: «Поднимешься. На тебе пахать можно». Даже полегчало немного.

День третий. Довольно крутой непростой подъем по сыпухе.

Растительности все меньше, вот уже вокруг одни камни, начинаются снежники. Идти все труднее, рюкзак неуклонно тянет к земле. Пока взвалишь его на плечи после привала, сил идти уже, кажется, нет. Останавливаемся у 105-го пикета (3370 м), здесь туристы сообразили подобие музейчика из найденных ими в горах вещей. Часть, правда, разворовали другие туристы, уроды. Изюминка этого чудо-музея — немецкие горные ботинки времен ВОВ. И снова довольно затяжной подъем по камням и сыпухе к ледовой базе, здесь у нас очередная ночевка на высоте 3700 м.  Сегодня по плану снежно-ледовые занятия. Пора надевать горные ботинки. Обулась, затянула “кошки”. Как в этом вообще можно ходить? Ощущение, что на ногах чугунные утюги. Постепенно к этим утюгам привыкаешь, и оказывается, что ходить в них все-таки можно.

Когда мы вышли к леднику, Эльбрус предстал перед нами таким огромным и обманчиво близким. Казалось, что до двуглавого великана рукой подать. Но в горах зрительное восприятие несколько искажается, и все кажется близким. На леднике нас обучали ходить в “кошках” (до сих пор мы думали, что их просто надел и иди себе, ан нет…), а также самозадержанию на снегу, или попросту «зарубаться».

Вечером нам с Аней предстояло дежурство по кухне, впрочем и утром тоже (дежурства у нас назначались на целый день). Воду набирали от тающего ледника. Погода к вечеру испортилась, началась гроза, ветер был такой, что выгибал палатку во все стороны, поэтому мы держали дуги, боясь, что стихия с ними жестоко расправится. По словам инструктора, это была нормальная для этих мест погода. «Вы плохой, — говорит, — еще не видели».

К ночи все утихомирилось. Миллионы звезд рассыпались по небосводу настолько низко, что до них можно дотянуться. Небо здесь кажется таким близким, будто оно не только над тобой, но и вокруг тебя. И над всем этим великолепием огромной тенью возвышается Эльбрус. Картина потрясающая! В городах мы живем в квартирах, защищенных комфортом от всего, что есть в природе, и лишаемся чувства родства с ней. А здесь ты наедине с планетой, и звезды почти ложатся тебе на ладонь. Эти ощущения забыть нельзя.

Чуть выше подножия Эльбруса я замечаю вереницу холодных огоньков, фонарики тех, кто в эту ночь пробует взойти на самую высокую точку России и Европы, это десятки людей, движимых той же безумной идеей, что так давно засела в моей голове и червем точила мое воображение. Осознание того, что уже совсем скоро, волновало и мешало уснуть. Ночью я неоднократно просыпалась от того, что у меня поочередно немели пальцы то на одной, то на другой ноге, будто в них вонзались сотни иголок. Видимо, сердечко мое отказывалось ладить с высотой 3700 м.

В четвертый день предстоял переход по леднику Гарабаши к Приюту одиннадцати, поэтому встали в пять утра (до этого вставали в 6-7), чтобы пройти ледник, пока не ослаб мороз. Разбились на три связки по 6-7 человек, нашу поведет Антон. Большую опасность при движении по леднику представляют трещины, особенно закрытые (присыпанные снегом, оттого невидимые). На леднике Гарабаши обилие трещин, большинство из которых замаскированы под снежным покровом, довольно глубокие. Поэтому идти необходимо в связках, след в след.

Вооружившись ледорубами, встегнутыми в ус самостраховки, петляя между трещинами, идем за первой связкой, которую ведет Михалыч. Он самый опытный и откуда-то знает, как эти трещины обойти без неприятных последствий. В некоторых местах аккуратно через них переправляемся, перешагиваем, страхуя друг друга с двух сторон. Так, шаг за шагом, часа через три минуем опасный участок и оказываемся на основной тропе южного склона Эльбруса, по которой обычно ходят большинство восходителей. Еще немного вверх, и мы на знаменитом Приюте 11-ти, который станет нашим штурмовым лагерем на несколько дней.

Высота 4200. И вот здесь-то она взяла надо мной верх. Страшная усталость и слабость сковали все тело. В разреженном воздухе каждое движение дается с трудом и вызывает одышку. Нужно готовить место под палатку, а сил совершенно нет, тело как будто налилось свинцом. Смерзшийся и спрессованный снег разбиваем ледорубами, чтобы разровнять место. Сил хватает на 3-4 взмаха, после чего нужно отдышаться. Резких движений на высоте делать нельзя, сложнее восстановить дыхание, да и плохо может стать, вплоть до потери сознания, нужно все делать плавно и медленно, а как можно рубить слежавшийся снег без резких движений? Процесс установки палатки показался мне вечностью и стоил немалых усилий. Я присела отдохнуть, но вскоре почувствовала, как сильно занемели мои ноги, руки, губы, тысячи злобных колючих иголок беспощадно вонзались в мое тело, размножаясь и расползаясь все дальше, добрались до «пятой точки», направились к моему правому плечу. Наверное, останься я сидеть и дальше, все б мое тело занемело. Так недолго и в ящик сыграть. Я испугалась не на шутку. Никогда раньше в горах я ничего не боялась: ни крутых спусков, ни высоких обрывов, ни опасных переправ, полагаясь на надежно закрепленные перила и страховку. А здесь никакая страховка не поможет, стало по-настоящему страшно.

Чтобы быстрее акклиматизироваться, нужно двигаться. Я встала и начала искать себе какое-либо занятие. Сходила к ручью за водой, куда-то еще, не помню. Двигаться все еще было очень тяжело, но надо было как-то бороться. Через некоторое время стало отпускать, постепенно я привыкала к высоте. Но страх в моей голове поселился основательно. Как мой организм справится с высотой при штурме вершины, если уже сейчас так реагирует? Неужто придется попрощаться со своей мечтой – взглянуть на мир с высоты 5642 метра?  Огромный кусок скалы рядом, весь увешанный табличками с именами погибших здесь альпинистов, еще больше омрачал мои мысли (я ведь сходила, дура, ознакомилась с достопримечательностью, следуя советам больше двигаться). Статистика восхождений на Эльбрус неутешительна (я, идиотка, выяснила заранее). Ежегодно здесь погибают до 15-ти человек. И это не только любители, но и альпинисты с соответствующим горным опытом. Сталоприходитьсознание, вочтотывляпался.

В этот день «симптомы» высоты ощутили на себе практически все: у кого-то была тошнота, у кого головные боли, кровотечение из носа, появились отеки на лице. Запасы групповой аптечки значительно поубавились. Кроме упомянутых ранее, я больше никаких неприятностей из-за гипоксии не испытывала. К вечеру состояние мое нормализовалось, жить стало веселее, черные мысли отступили.

Вечером снова началась гроза (впрочем, как и во все другие дни), град настойчиво застучал по палаткам. Легли рано. Как, оказалось, спать на снегу можно. Но холодно. Кроме коврика, под себя мы постелили абсолютно все, что было в рюкзаке, в том числе и сам рюкзак.

На пятый день был запланирован акклиматизационный выход на скалы Пастухова (4800). Снова подъем в 5 утра, чтобы было легче идти по твердому, еще не подтаявшему снегу. Кажется, что до скал рукой подать, но это иллюзия. Идешь-идешь, а они ближе не становятся. Подъем затяжной, очень нудный и довольно-таки крутой. Фото и видео не передают правдоподобно крутизну склонов, на них кажется, что группа идет по почти ровной поверхности. Идти трудно, во всем теле ощущается тяжесть, дефицит кислорода дает о себе знать при нагрузках. Но в целом, я чувствовала себя хорошо, горная болезнь никак не проявлялась. Со скал Пастухова открывается прекрасный вид на раскинувшийся по всему горизонту Главный Кавказский хребет. Он хорошо просматривается и с Приюта 11-ти, но здесь панорама обширнее, полнее и величественнее.

Когда спускались вниз, солнце уже значительно активировалось, превращая снег в мокрую кашеобразную массу. Такой снег значительно затрудняет ходьбу. Перепады температуры в горах очень резкие. Днем даже на этой высоте невозможно жарко, солнце палит нещадно. Но только небесное светило скрывается за горизонтом, моментально становится холодно, температура стремительно опускается ниже нулевой отметки. На спуске у многих начала болеть голова. Я по-прежнему чувствовала себя хорошо, никаких симптомов горняшки. Это придало уверенности относительно предстоящего восхождения.

Спать в этот день легли в пять вечера, ведь на 12 ночи запланирован подъем и штурм вершины. Поздним вечером, как по традиции, началась гроза. Естественно, уснуть никак не получалось. Нет, не из-за грозы. Прокрутилась до половины двенадцатого, но все-таки задремала. Проснувшись в час ночи, я растолкала соседку по палатке: «Аня, мы проспали восхождение!» На что получила ответ: «Спи, никуда мы не идем». Я и не слышала, как наши гиды совещались недалеко от нас и приняли решение отложить штурм вершины, не захотели рисковать. Погода в эту ночь немного не заладилась, да и день отдыха перед восхождением должен пойти нам на пользу, восстановит силы.

В этот день мы стали свидетелями интереснейшего события. Нас пригласили на фестиваль «Подоблачный фронт».

Исторический клуб из Уфы специально приехал сюда, чтобы снять эпизод о своих земляках, которые в далеком 1942-м сражались с немецко-фашистскими захватчиками за высоту «Приют 11-ти».  Все было по-настоящему: форма и обмундирование немцев и советских солдат тех времен воссозданы до малейших деталей, актеры ползли по мокрому снегу, стреляли (холостыми, конечно), строчил пулемет.

Во второй половине дня мы наблюдали еще одну удивительную картину. Верхушки ГКХ утонули в низко опустившихся облаках, заполнивших все ущелья, низинки и впадинки. Почти под нашими ногами эта пышная белая масса плыла, клубилась и переливалась через перевалы.

А тем временем, появившийся пару дней назад кашель постепенно усиливался, что не могло меня не волновать. Я боялась, что инструктор не допустит меня к штурму вершины. Ведь, если это результат простуды, то на высоте можно запросто заработать воспаление или отек легких. Кашель беспокоил не только меня. На высоте 2000 м влажность воздуха вдвое ниже, чем на уровне моря, а еще выше воздух становится практически сухим. Из-за этого может развиваться высотный кашель. Уже потом, когда мы спустились вниз, мой кашель бесследно прошел сам по себе, а пока его причины были не понятны. Из-за низкой влажности воздуха (а еще и из-за того, что в разреженном воздухе частота дыхания увеличивается) пересыхало во рту, в носу, особенно ночью, постоянно хотелось пить.

Снова ранний отбой. Ночью, как всегда, гроза, сильный ветер никак не прекращался, безжалостно трепал нашу палатку, не давая уснуть, навевая тревожные мысли о возможном срыве восхождения. А резервных дней уже больше не было. Я пролежала всю ночь в непонятном состоянии: то ли спала, то ли нет. По крайней мере мне казалось, что я все видела, отчетливо слышала и глаз не сомкнула.

День 7-й. Восхождение. Этот самый день, 7 августа, начался у нас с 12-ти часов ночи. Собравшись и выпив чаю, мы вышли на штурм вершины без двадцати два. Впереди уже светились фонарики восходителей из других групп – в эту ночь мы были не одиноки в своем желании постоять на крыше Европы. Желающих оказалось, хоть отбавляй. Мимо нас проезжали ратраки, везущие к скалам Пастухова тех, кто выбрал «комфортное» восхождение. Грохот ратраков раздражал, думалось: «Ты тут корячишься, а они едут себе довольные, гады». Но позже именно такие любители комфорта неоднократно встречались нам на пути демонстрирующими содержимое своего желудка и всякие другие последствия легкомысленного подхода к процессу акклиматизации.

Дорога к скалам Пастухова показалась мне на этот раз невероятно трудной и продолжительной. Я никак не могла настроиться на нужный ритм. Моейфизухи явно было недостаточно. Пытаясь держать темп своей группы, я выбивалась из сил. На скалах Пастухова одну из участниц отправили вниз, она не справлялась, задыхалась и не могла идти. «Я следующая», — промелькнуло в моей голове. Мне было невыносимо трудно, я ощущала себя самой слабой, но быть следующей не хотелось. После стольких усилий, после всего пережитого, когда цель так близка, это казалось катастрофой. Не сдаваться, главное, не сдаваться. «Соберись, тряпка, держи себя в руках, терпи»,- мысленно ругала я себя. Но дальше было еще труднее. Участок от скал Пастухова до Косой полки был невероятно крутым. Остро ощущался недостаток кислорода, одышка возникала от любой нагрузки, при любом движении. Ноги налились свинцом и поднимались с трудом. К тому же я их уже разбила в хлам ненавистными мне ботинками, со всех сторон уже были кровавые мозоли и синяки. Каждый шаг стоил невероятных усилий. Никогда в жизни я ничего подобного не испытывала. Я знала, что будет тяжело, готовила себя к этому, но представить не могла, что настолько, да и невозможно себе такое представить. Я знала, как нужно ходить при восхождении: медленно, без резких движений, не останавливаясь, дышать в ритм со своими шагами. Но у меня никак не получалось. Меня хватало только на 3-6 шагов, и нужно было останавливаться, чтобы отдышаться. Я и не заметила, как оказалась в хвосте группы и стала отставать. Я нагоняла их, когда они отдыхали на привале, но время привала к моему приходу заканчивалось, и я, не отдохнув, снова шла, пытаясь всех догнать. Так я совсем выбилась из сил. Чувствовала себя самой слабой и ничтожной, корила за то, что вообще сюда полезла, клялась, что в последний раз, хотела повернуть назад, считая, что все равно мне не дойти. Но все же шла и шла вперед, время от времени останавливаясь отдышаться.

На подходе к Косой полке (5100 м) я потеряла из виду свою группу и поняла, что безнадежно отстала. Оказывается, остаться одной очень страшно. Я растерялась, пришло отчаяние, мысли вернуться стали навязчивее. Я теряла веру в себя и прощалась с мечтой подняться выше неба. Но тем не менее со всеми этими мыслями я все шла и шла, по инерции наверное. Внизу остался крутой длинный спуск, скал Пастухова почти уже не видно, а сверху, близко-близко, грозной тенью враждебно высился надо мной огромный Эльбрус, виновник всех моих страданий, и в этот момент я его ненавидела.

Пугала Косая полка после «ободряющих» рассказов о ее ширине в 30 см и статистике несчастных случаев. Крутой ледяной склон на всем ее протяжении несколько ниже неминуемо заканчивается огромными зияющими трещинами. По понятным причинам спасатели прозвали их «трупосборниками». На большой высоте мозг человека, не обогащаясь достаточным количеством кислорода, отказывается работать в полную силу, следствием этого зачастую становится дезориентация. На Косой полке (а она довольно затяжная) это чревато… Часто причиной потери ориентации становится  резкое ухудшение погоды и потеря видимости.

Чем выше я поднималась, тем становилось холоднее, а ветер сильнее. На Косой полке была настоящая лютая зима (внизу же стояла 35-градусная жара). Постепенно я пришла к мысли, что одной идти тоже можно: тропа хорошо видна, людей много, иди себе, куда все идут. Я успокоилась, желание повернуть назад стало отступать. Даже как-то полегчало: не нужно за кем-то гнаться, иди себе в своем темпе, как ты можешь, да и прогнать-то тебя теперь некому. После отчаяния появилась надежда. К этому времени я немного втянулась, одышка стала меньше, а шагов между остановками больше, к боли в разбитых ногах я тоже привыкла. Люди впереди и сзади меня шли так же медленно, как и я, почти никто меня не обгонял. Может, я все-таки не хуже всех? (Потом я узнала, что наша группа на пути к вершине обогнала 5 других групп.Вот лоси!) Обреченно передвигая ногами, я успокаивала себя тем, что все это временно, это только сегодня так трудно, надо перетерпеть, а уже завтра все будет хорошо.

Совершенно неожиданно на Косой полке я встретила Игоря. Оказывается, не одна я отстала от нашей группы. Я так ему обрадовалась, что чуть не расплакалась. На душе стало легче. Я не одна! Теперь я точно не вернусь назад.

Остаток трудного пути по Косой полке мы прошли вдвоем, мои страхи совсем рассеялись, но мне казалось, что там я оставила последние силы. На седловине уклона почти не было, но ветер здесь значительно сильнее, он затруднял дыхание и движение, изматывал физически. Солнце к этому времени уже взошло, но на седловине оно скрывалось за восточной вершиной, поэтому было очень холодно. Хотели сделать привал, но сразу же замерзаешь, поэтому решили идти дальше, туда, где начинается подъем на западную вершину, там солнце. Привал, пытаемся перекусить. Аппетита нет абсолютно, но, понимая, что организму нужна энергия, тупо проглатываем, как таблетки, несколько квадратиков твердой, словно гранит, шоколадки, запивая теплым чаем.

Остается очень крутой и сложный участок, последний рубеж, сама западная вершина. Огромной неприступной стеной нависла она над нами, и ни конца ей не видно, ни края. Здесь мы встретили Костика, тоже отставшего от нашей группы. Он нагнал нас, пока мы пили чай. У Костика это уже третья попытка взойти на Эльбрус. Теперь нас трое, а цель так близка, что путей отступления нет. По крутому склону западной вершины провешены перильные веревки.  Пристегнувшись к перилам усом самостраховки, опираясь на ледоруб, жадно глотая редкий воздух, медленно продвигаемся на встречу с мечтой. Подъем кажется бесконечно долгим. Поднимая голову вверх, ты отчетливо видишь то место, где земля встречается с небом, и до него вроде бы недалеко. Но ощущение такое, что горизонт движется вверх вместе с тобой и ближе не становится. Какие-то люди уже спускаются, с надеждой спрашиваем у них, далеко ли. «Далеко», — рушат они все иллюзии. Вскоре начинают встречаться и наши. Сашка (один из инструкторов) забрал у нас рюкзаки и остался  ждать. Преодолев этот затяжной подъем, мы думали, что окажемся на вершине. И все: «весь мир на ладони». Но не тут-то было. Перед нами открылось почти ровное огромное плато, и там, вдалеке, несколько пригорков, один из которых и есть вершина. Здесь еще холоднее, а ветер сильнее, практически сбивает с ног. Что-либо говорить попутчику бесполезно, не слышно даже самого себя.

Последние усилия, и вот мы у цели.  Стоим на высоте 5642 м, глазеем по сторонам, надеемся вдоволь насмотреться на простирающееся великолепие планеты. Время 10 часов утра. Позади 8 часов непрерывного подъема. Я всегда пыталась представить, что я буду чувствовать там, на площадке выше всей страны. Радость, ликование? Или как у Высоцкого – «ты счастлив и нем»? Странно, ничего, никаких чувств. Либо тяжелый утомительный путь морально опустошил меня, либо мое заторможенное от нехватки кислорода сознание не воспринимало происходящее. Скорее всего, и то, и другое. Единственное, что настойчиво пульсировало в моей голове: «Я дошла».

На протяжении всего похода, почти до самого конца у меня не было уверенности в успешном восхождении. И тут оказалось, что ты сильная и упертая. Можешь. Не покорить Эльбрус, но покорить свой страх, лень и жалость к себе. И если эту жалость побороть, то оказываешься на вершине. Но там я этого не осознавала. Мы просто смотрели по сторонам, поздравляли друг друга «с горой», фотографировались (на фото я с Костиком, Игорь нас снимает). А в голове по-прежнему стучало: «Я дошла».

Спускались вчетвером, с нами еще Саня. Спуск до седловины очень крутой, поэтому страхуемся ледорубом, пристегнутым усиком к беседке. На седловине, на подходе к Косой полке, постепенно начинает приходить сознание, что программа максимум выполнена, только здесь я начинаю понимать, что произошло, ради чего я отдавала силы несколько дней, для чего терпела все эти тяготы и лишения. И вот тут-то начали душить слезы, сдерживать их я была не в силах, они обильно полились, сокрытые ото всех горнолыжной маской. А ветер был такой, что рыдать можно было в голос, никто б не услышал.

На Косой полке случалось видеть, как крепкие на вид мужчины шли впереди меня, шатаясь от усталости, падали на снег, обессиленные. Поднимаясь на вершину, я все ругала себя за слабость и никчемность. А оказывается, я не хуже всех. Я все еще шла ровно, мысли мои были ясные, и у меня оставались кое-какие силы, хоть и ничтожные.

Спуск наш сильно затянулся. Костик постоянно отставал, приходилось часто останавливаться и (иногда долго) ждать его. Это изматывало, силы мои заметно таяли. Но мы втроем поднялись на Эльбрус, и теперь, я считала, должны держаться вместе, поэтому не могла уйти вперед. Чем ниже мы спускались, тем становилось жарче, снег под палящим солнцем превращался в кашу и затруднял движение, текли ручьи. А лагерь все не становился ближе. На подходе к Приюту ноги совсем отказываются идти по рыхлому мокрому снегу. Кажется, что спуск не закончится никогда. Не помню, как я дотащилась до лагеря. Вымотанная до предела, обессиленная, ничего не соображающая от усталости, рухнула рядом со своей палаткой.

Подошел Михалыч поздравить меня с вершиной и пожать руку, а у меня слезы хлынули рекой, я разревелась навзрыд. Все, что накопилось за эти почти 13 часов, выплеснулось наружу. Слезы, как известно, являются хорошей эмоциональной разгрузкой, и я по такому случаю не стала их жалеть и удерживать в себе, не имея сил сопротивляться, да и вообще не имея никаких сил. Михалыч тут же принял экстренные меры для оказания неотложной помощи и налил мне коньяк.

С трудом собрав последние силенки, я отстегнула “кошки”, стащила с себя проклятущие ботинки и опустила в снег натруженные, разбитые в кровь ноги. Чуть полегчало. Домой я позвонила позже, вечером, чтоб не расплакаться в трубку. В эту ночь я крепко уснула, впервые за несколько суток.

На следующий день спуск назад в Терскол, частично пешком, частично на канатке. Прогулки по поселку, подъем на канатке на Чегет (на который не дошли в первый день), здесь открывается прекрасный вид на Эльбрус, Баксанское ущелье, самое протяженное в Центральном Кавказе, и гору Донгузорун, известную своим ледником «Семерка». На обратном пути не смогли пройти мимо кафе «Купол», ведь хозяин его – президент федерации альпинизма, скалолазания и спортивного туризма Кабардино-Балкарии, спасатель международного класса, обладатель Золотого ледоруба, дважды поднявшийся на Эверест! К тому же там прекрасная кавказская кухня. Вечером долгожданная баня и прощальный ужин. А так как это было 8 августа, мы не могли не отметить Международный день альпинизма, посвятив ему свое успешное восхождение.

Уезжать не хотелось. Все тяготы и лишения, которые я испытывала при восхождении, очень быстро начали забываться. Пришло ощущение счастья, гордости и крутости от проделанного пути. Действительно, ничто не дает такого ощущения счастья, как победа над собой в горах. Приходит понимание, как мало человеку нужно. После гор ты испытываешь наслаждение от того, что при жажде можно просто открыть кран и вдоволь напиться, а в каждом вдохе достаточно кислорода, ты его даже не замечаешь. И понимаешь, что для счастья у тебя уже все есть. Одно из приятных последствий восхождения. А еще небывалое ощущение легкости (ведь недаром профессиональных спортсменов отправляют на тренировки в высокогорье). Вернувшись, я заметила, как легко даются мне пробежки, я не ощущаю усталости, увеличивая темп, совершенно не задыхаюсь, силы в себе чувствую необъятные.

Этот поход был самым тяжелым испытанием в моей жизни, испытанием силы воли, моральной устойчивости, выносливости. Это самое настоящее потрясение для организма, и моральное, и физическое. Постоянная борьба с собой. В то же время он стал и самым ярким, незабываемым событием. Пересматривая фото, я скучаю по той необыкновенной, волшебной атмосфере моего лучшего отпуска.

Помнится, там, на Косой полке, я клялась, что больше никогда в жизни… Но когда, подъезжая к Ростову, один из инструкторов спросил меня: «Ну что, в следующем году ты с нами на Казбек?» Даже не задумываясь, выпалила: «Конечно!»

Светлана ШУМАРОВА.


Понравилась статья? Порекомендуйте ее друзьям!
Яндекс.Метрика
WordPress Lessons
Сайт использует cookie-файлы и другие аналогичные технологии. Если, прочитав это сообщение, вы останетесь на сайте, это означает, что вы не против использования этих технологий.